Дочитывал "Звездную пыль" Геймана, стоя под остановкой, светил фонарь, иногда между страниц задувало снежинки. Сейчас слушаю флёровский "Уходи, февраль" и внутри в унисон воспоминанию о чтении звучит воспоминание о поездке на зимнюю дачу. Очень хочется в холодном поезде доплыть до холодной станции "Клыповщина", пройти через заледеневшие поселки и заснеженный лес, перелезть через забор (замок на калитке замерз), открыть выстуженный дом ледяными ключами, растопить неповоротливую сонную печь и топить ее до тех пор, пока крыльцо не начнет с жаром выдыхать воздух при открывании входной двери.
Если у меня не получится сделать этого раньше, то уже совсем старый, после смерти жены, я обязательно стану жить в деревенском, скорее дачном, доме. Я буду сухой, сыплющийся, склонный к рассуждениям ни о чем, ворчанию и хромоте на правую ногу.